Санѓедрин
Лист 29
По закону Торы любое судебное решение выносится на основе свидетельских показаний. И следовательно, судьи берут на себя ответственность за их правдивость.
Талмуд рассматривает вопрос, в каких случаях и как суд может гарантировать, что свидетельские описания ситуации соответствуют действительности.
Мы узнаем, что суд имеет право провести специальное дознание и выяснить, что представляют собой люди, показания которых фигурируют в том или ином судебном процессе. Впрочем, здесь существуют определенные ограничения. Наши Учителя постановили, например, что при разборе имущественных претензий такое дознание не производят.
Меири (великий комментатор Талмуда; Испания, 13‑й век) объясняет: в таких случаях судьи могут лишь сопоставить показания одного свидетеля по данному делу с показаниями другого.
В Мишне нашего листа читаем:
Как проверяют свидетелей? Приглашают их в помещение, где заседает суд и строго предупреждают (об ответственности за лжесвидетельство), затем всех (свидетелей) просят покинуть помещение, кроме одного — самого уважаемого. И спрашивают его: “Скажи, откуда тебе известно, что такой-то должен такому-то?”. Если он ответит: “Должник сам мне признался, что должен истцу” или “Некто (из тех людей, которым я доверяю) сказал, что ответчик должен истцу” и т. п., такое свидетельство судом не признается (ибо показание дано с чужих слов, а люди, как известно, могут говорить о долгах только для того, чтобы подчеркнуть в глазах окружающих свою или чью-то значимость).
В каком же случае свидетельство принимается? Если свидетель сказал: “При мне ответчик подтвердил истцу, что должен ему такую-то сумму” (то есть ответчик сознательно призвал данного человека в свидетели). Или в ситуации, когда предоставивший показания человек присутствовал при передаче денег ответчику. Затем (когда первый свидетель уходит) приглашают второго свидетеля, и процедура повторяется. Если показания свидетелей идентичны, на их основе суд выносит решение.
Талмуд обсуждает Мишну, концентрируя внимание на процедуре предупреждения свидетелей.
Рав Иегуда (великий Учитель Талмуда; 3‑й век) дает такую схему: свидетелям зачитывают слова — “Вот поднимается ветер, собираются тучи, а дождя нет — это человек дает ложное свидетельство” (Танах, Мишлей — Притчи царя Шломо, гл. 25, ст. 14).
Талмуд поясняет: лжесвидетельства провоцируют в мире определенные изменения, которые приводят к тому, что в Эрец Исраэль наступает голод, а за ним следует — изгнание.
Разве может это испугать свидетелей? — возражает Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4‑й век). — Ведь в глубине души каждый свидетель, который намерен дать ложные показания, надеется, что его дому голод не угрожает. Допустим, он имеет хорошую профессию, и люди его квалификации всегда нужны... Не лучше ли зачитывать другой стих из той же главы? Тот, в котором говорится: “Дубина, меч и острая стрела — человек, который лжесвидетельствует” (Танах, Мишлей, гл. 25, ст. 18).
Но человек в сердце своем, услышав такие слова, все же сохранит надежду — кончина, мол, не приходит до срока, — заключает рав Аши(редактор Талмуда; 5‑й век). Свидетелям надо сказать: “Кто нанял вас, вас же презирают, как написано — и встали и свидетельствовали двое (подкупленных) подонков...” (Танах, Мелахим — Цари, книга I, гл. 25, ст. 10).
Далее Талмуд переходит к анализу второй части Мишны, устанавливающей, при каких обстоятельствах свидетельские показания принимаются.
Суть в том, что признания ответчика перед кредитором — вне суда, не принимаются судьями, если должник, признаваясь, не знал, что его слова слышали свидетели.
Талмуд вносит уточнение: если в суде разбирается иск по имущественным претензиям, ответчику не помогают найти оправдание; но такую помощь оказывают, если рассматривается дело, в котором потенциально ответчику могут присудить смертную казнь.
Лист 30
Талмуд сообщает, что в суде не помогают найти оправдание человеку, склоняющему людей к идолопоклонству, в то время как во всех других случаях судьи до последнего момента ищут факты и свидетелей, которые способны доказать, что подсудимый не виновен. И выдвигает вопрос: чем такой человек отличается от других преступников?
Только о таком злодее сказано: “...не жалей его и не прикрывай...” (Дварим,, гл. 13, ст. 10), — говорит раби Хама бар Ханина.
Раби Йонатан (Учитель Мишны, 3‑й век) усматривает намек на эту ситуацию в рассказе Торы о том, как Адам и Хава нарушили повеление Всевышнего, вкусив плод с дерева познания Добра и Зла.
Сказал раби Симлай : Нахаш (Змей) мог облегчить участь первого человека, но промолчал. И что он мог сказать? Если слова ученика противоречат словам Учителя, значит, ученик не слушает, что говорит ему Учитель (в данном случае Учитель — Всевышний, который запретил есть плоды с дерева Познания).
Спросил раби Хизкия: откуда известно, что каждый, кто добавляет что-то к словам Учителя, лишь ухудшает ситуацию?
Всевышний не велел вкушать плод с дерева Познания. Адам же передал Хаве: не вкушать и не дотрагиваться (второе добавил от себя).
Нахаш говорил Хаве: “Дотронься и не умрешь”. Она дотронулась и ничего не произошло. Потом, когда Нахаш сказал — “Съешь...”, Хава нарушила запрет, уже без опасений...
Далее Талмуд продолжает тему свидетельских показаний и рассматривает проблему свидетельства, которое дает о себе сам человек.
Человек — существо ненасытное, — говорит рав Нахман (Учитель Талмуда второго-третьего поколения; 3‑й век) — Таким уж он сотворен.
Раши (комментатор Талмуда; Франция, 11 век) дает этой фразе такое объяснение. С одной стороны, люди обычно стараются убедить других в том, что они — в долгах. Чтобы не сглазили. С другой — каковы бы ни были их доходы, им все — мало.
Талмуд приводит пример, на основание которого выводят ѓалаху (практический закон).
Некий человек, которого прозвали “Крысой на золотом динаре” (как “собака на сене”), ибо был он богат, но не тратил деньги и не получал от них никакого удовольствия. Перед смертью он признался, что такой-то и такой-то одолжили ему деньги.
И вот после его смерти кредиторы обратились в суд и потребовали, чтобы наследники усопшего выплатили им одолженные суммы.
Раби Ишмаэль, сын раби Йоси (Учитель Мишны, 2‑й век), руководствуясь фразой рава Нахмана, вынес решение: пусть наследники выплатят кредиторам половину той суммы, которую взял должник.
Получив половину, кредиторы не успокоились и отправились к раби Хие (Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, начало 3‑го века).
Но раби Хия сказал: “Сам человек ненасытен, и ненасытны дети его. И признание умирающего ничего не меняет”.
— Но как же вернуть наши деньги? — спросили кредиторы.
— Вы уже получили указание старца, — ответил раби Хия.
Он имел в виду, что не собирается оспаривать решение раби Ишмаэля.
Талмуд переходит к обсуждению ситуации, когда человек признает, что взял деньги в долг в присутствии свидетелей. И выдвигает вопрос: могут ли свидетели, услышав заявление должника, составить документ и поставить под ним свои подписи? И еще: если они составили такой документ, должны ли они представить его на рассмотрение суда или могут завершить дело сами? И тогда оформление документа и будет окончательным решением суда.
Ѓалаха установлена с учетом различных обстоятельств. Если некто перед тремя свидетелями признался, что должен деньги такому-то, при этом свидетели все вместе оказались в компании должника случайно (специально он их не собирал), они так и останутся свидетелями. Но если, допустим, должник обратился к этим троим с просьбой уладить дело (выступить в качестве судей), они вправе вынести решение, но при условии, что будут соблюдены формальности. То есть эти свидетели должны выбрать место для судебного заседания и через посыльного уведомить ответчика, когда и куда ему следует явиться.
И в заключение нашего обзора приведем последнюю часть Мишны, начало которой мы прочли в предыдущем обзоре (см. обзор листа 29):
Двое судей сказали: “оправдан”, а третий сказал: “оправдан и должен платить”. Или, наоборот, двое судей сказали: “должен платить”, а третий сказал:: “должен платить и оправдан”. Но даже если двое (т.е. — большинство) оправдали (ответчика) или двое вынесли решение — “должен платить”, а третий заявил: “не знаю (какое решение вынести)”, добавляют еще двух судей (и пересматривают дело).
Талмуд объясняет: если один из трех членов суда не может вынести конкретное решение по делу, считается, что он как бы не участвовал в судебном заседании. И получается, что суд вел разбирательство в составе двух судей. А по закону в составе суда должно быть, как минимум, три судьи.
Лист 31
На нашем листе — две Мишны. Первая дает описание, как заканчивается судебная процедура. Во второй идет речь о праве проигравшей стороны на апелляцию (для пересмотра дела), если есть доказательства несправедливости вынесенного судом решения.
В первой Мишне читаем:
Закончив судебное разбирательство, в зал заседаний приглашают обе стороны, так как во время обсуждения дела судьями никто из них не имеет права находиться в зале суда. И главный судья объявляет: такой-то признан виновным (или, если рассматривался имущественный иск, — должен платить) или: такой-то оправдан.
Откуда известно, — спрашивает Мишна, — что судьям запрещено говорить как истцу, так и ответчику: “Я-то тебя оправдал, но мои коллеги высказались не в твою пользу”? И отвечает: из Торы, где сказано — “Да не будет сплетник расхаживать в народе твоем” (Ваикра, гл. 9, ст. 10). А в Танахе написано: “Вот идет сплетник разглашать тайну” (Танах, Мишлей — Притчи царя Шломо, гл. 11, ст. 13).
Талмуд, комментируя слова этой Мишны, отмечает, что сплетник зарождает в сердцах людей ненависть к судьям.
В тексте второй Мишны сказано так:
После завершения суда человек может привести доказательства (скажем, показания свидетелей), опровергающие судебное решение, и в этом случае дело пересматривается. Если суд объявляет, что (ответчик) имеет право представить дополнительные доказательства в течение 30‑ти дней после завершения судебного разбирательства, и в суд поступают такие доказательства в течение 30‑ти дней, дело пересматривается. Если доказательства представлены по истечению указанного срока, пересмотру дело не подлежит.
Спросил рабан Шимон бен Гамлиэль (великий Учитель, глава Санѓедрина — Высшего Суда, 2‑й век): “Что делать человеку, если он нашел доказательства (подтверждающие его невиновность), когда срок (апелляции) уже истек?”.
То есть раби Шимон отстаивает право осужденного на апелляцию и по истечению установленных временных границ. Когда бы он ни обнаружил оправдывающие его свидетельства, в любой момент он может рассчитывать на пересмотр дела.
Ѓалаха (практический закон) установлена в согласии с точкой зрения раби Шимона.
Сказал ему (судья): “Приведи (других) свидетелей”, а он ответил: “(других) нет у меня, только те, которых я уже привел”. Или (судья)попросил привести (дополнительные) доказательства, и он ответил “(других) доказательств у меня нет”. Судебное заседание закончилось, постановление вынесли. А после этого подсудимый (ответчик) привел (других) свидетелей или представил (новые) доказательства. Суд не будет их рассматривать, поскольку во время судебного заседания (человек) прямо заявил, что нет у него ни других свидетелей, ни других доказательств, и (судьи) опасаются, (что новые свидетели подкуплены, а доказательства подделаны).
Сказал рабан Шимон бен Гамлиэль, что человек во время судебного разбирательства мог не знать, что у него есть еще свидетели(документы), и обнаружить их только после суда.
На этот раз ѓалаха не следует позиции рабан Шимона бен Гамлиэля.
Судьи сказали человеку: “Приведи (других) свидетелей” (или представь дополнительные доказательства), а он ответил: “(других) нет у меня”, а потом, увидев, что разбирательство развивается не в его пользу, попросил судей: вызовите двоих (находящихся в зале заседаний людей)для дачи показаний или достал из-под пояса документ, подтверждающий его правоту. В этом случае дополнительные сведения к рассмотрению не принимаются.
Талмуд объясняет: во время заседания человек, утверждая, что дополнительных свидетельств у него нет, солгал; и следовательно, у судей есть все основания полагать, что перед ними — мошенник. И даже рабан Шимон бен Гамлиэль не оспаривает эту позицию.
Талмуд рассказывает. Однажды рав Нахман (Учитель Талмуда второго-третьего поколения; 3‑й век) спросил у представшего перед его судом мальчика, который проходил по делу своего отца: “Есть ли у тебя свидетели?”. “Нет”, — ответил мальчик. “А доказательства, что ты не совершал этого можешь представить?”, — спросил рав Нахман. “Нет”, — ответил мальчик. И рав Нахман вынес ему обвинительный приговор.
Вышел мальчик на улицу и заплакал. Услышали люди его плач, разузнали, в чем дело, и нашлись среди них два мужчины, которые могли выступить свидетелями по этому делу.
Сказал рав Нахман: в таком случае даже те Учителя, которые оспаривали позицию рабана Шимона бен Гамлиэля, подтвердили, что ребенок мог не знать, кто по делу его отца вправе выступить свидетелем. А поэтому дело этого мальчика следует пересмотреть...
На этом заканчивается третья глава нашего трактата.
Лист 32
Этот лист открывает новую, четвертую главу трактата Санѓедрин и начинается с Мишны, в которой дается перечень различий между судами, рассматривающими материальные претензии, и судами, в результате которых может быть вынесено решение о смертной казни.
В Мишне читаем:
Как в суде, разбирающем материальные претензии, так и в суде, решающем вопрос о смертной казни, необходимо проводить проверку и расследование (свидетелей), поскольку (в Торе) указано — “Суд один будет у вас”. В чем разница между этими судами?..
Сразу отметим, что выяснение ответа на этот вопрос Мишны занимает в Талмуде пять листов. Поэтому и мы в нашем обзоре, вслед за Талмудом, разделим Мишну на пять частей и будем анализировать их, обсуждая соответствующие листы.
Разбирая первую, приведенную здесь фразу, Талмуд приводит другую цитату из Торы, где непосредственно говорится о смертной казни — “Проверь и расследуй тщательно” (Дварим, гл. 13, ст. 15). И подчеркивает: если в судах, где могут вынести решение о смертной казни, судьи, исполняя веление Торы — “И спасет община убийцу” (Бамидбар, гл. 35, ст. 25), стараются спасти преступника от высшей меры наказания, тем, что любую возникающую в процессе судебного заседания деталь, стремятся представить в выгодном для преступника свете, то в судах, разбирающих материальные претензии, о попытках истолковать обстоятельства в интересах ответчика, не может быть и речи, ибо это стало бы несправедливым ущемлением прав истца.
Исследуя самое начало Мишны, о судах по материальным искам, Талмуд использует довольно часто встречающийся в нем прием — выдвигает антитезу. В данном случае — приводит фразу, где говорится о том, что суд опасается, что в представленном по материальному иску документе поставлена “вымышленная” дата. Возникает вопрос: если проведено соответствующее расследование и свидетели проверены, откуда могут братьсяопасения?
Учителя постановили в судах по материальным претензиям не подвергать свидетелей проверкам (что как будто бы противоречит Мишне) — чтобы “не закрывать двери перед одалживающими деньги” (то есть — чтобы люди не боялись, что им придется проходить долгие мытарства, если по каким-то причинам им не вернут деньги в срок), — объясняет раби Ханина.
Но разве это решение проблемы? Ведь, не проверяя свидетелей, можно допустить судебную ошибку, и кредитору, скажем, не удастся вернуть свои деньги. Тогда и другие остерегутся одалживать.
Тем не менее, Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4‑й век) подтверждает, что в других местах Талмуда сказано об отмене расследования свидетельских показаний, когда речь идет о предоставлении денежного кредита. И это, — подчеркивает он, — не противоречит словам Мишны, ибо в ней подразумевается ситуация, когда суд накладывает на ответчиков штрафы.
Мишна дает указание, как поступать суду, если у судей возникают подозрения, что истец (кредитор) — мошенник, — разъясняет рав Папа(Учитель Талмуда пятого поколения, Вавилон, 5‑й век). В своем анализе он берет за основу позицию Реш Лакиша (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век), который приводит по этому поводу цитаты из Торы: “Справедливо суди брата твоего” (Ваикра, гл. 16) и “К справедливости, к справедливости стремись” (Дварим, гл. 16) и отмечает, что в удвоенном употреблении слова “справедливость” кроется намек на необходимость тщательного расследования свидетельских показаний, подтверждающих “правоту” подозреваемого в жульничестве.
Иную грань Истины в тех же цитатах из Торы открывает рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5‑го века). Во второй (из книги Дварим), в удвоении слова “справедливость”, он усматривает указание суду — выносить решение на основе углубленного и серьезного рассмотрения дела. В первой (из книги Ваикра) — ситуацию, когда суд, обсуждая спорный вопрос, намерен предложить обеим сторонам компромисс.
Дается и пример компромиссного решения. Скажем, два корабля не могут одновременно пройти в узком устье реки. Или — два каравана не могут разойтись, встретившись в узком проходе (как тут не вспомнить современные правила дорожного движения!).
Что в таких случаях можно предложить?
Правила таковы: преимущество здесь имеет тот, кто движется с грузом или прошел большую часть узкого пути. Если же корабли или караваны в этом равны, бросают жребий. И проигравшая сторона получает от выигравшей материальную компенсацию...
Суды по материальным претензиям заседают в составе трех человек, — продолжает Мишна. — Суды, рассматривающие вопрос жизни и смерти — в составе двадцати трех человек (об этом говорилось еще в первой главе нашего трактата).
Суды по материальным претензиям начинаются либо с обсуждения деталей, оправдывающих позицию ответчика, либо — наоборот (с деталей, обвиняющих его). Но суды, уполномоченные приговорить подсудимого к смертной казни — всегда с позиции его оправдания.
И обвинение и оправдание (ответчика) в суде по материальным искам производится на основании голосования судей. Для принятия решения достаточно перевеса в один голос.
В судах, где речь идет о жизни человека, перевес в один голос приемлем, только если подсудимого оправдывают, если же — обвиняют, необходим перевес, как минимум, в два голоса.
Лист 33
Вспомним, что в предыдущем обзоре, в приведенном тексте Мишны, говорилось, что суд, где рассматривается вопрос жизни и смерти человека, обязательно должен начинаться с попыток оправдать обвиняемого.
Талмуд выдвигает вопрос: в чем именно это выражается?
Обращаясь к свидетелям преступления, судьи спрашивают: “Кто сказал, что все было на самом деле так, как вы описываете?” — говорит рав Иегуда (великий Учитель Талмуда; 3‑й век).
Но таким образом они буквально “закрывают рот” свидетелям, — возражает Ула (Учитель Талмуда; Эрец Исраэль, 3‑й век). И это принципиально отличается от того, как описывает начало подобной судебной процедуры раби Шимон бен Элиэзер, который рассказывает, чтосвидетелей, перед тем как брать показания, “переводят” с места на место, чтобы, в случае, если они собирались лжесвидетельствовать, сбитые с толку, они отказались бы от лжи или вообще — от показаний. Судьи, — продолжает Ула, — должны спросить обвиняемого: “Есть ли у тебя свидетели, которые могут показать, что те, кто свидетельствует против тебя, в момент свершения преступления находились вместе с ними в совершенно другом месте?”.
Но тогда получается, что, пытаясь оправдать подсудимого, мы заведомо подозреваем во лжи свидетелей, то есть — обвиняем их, а это вступает в противоречие с нашей Мишной, — отмечает Раба (великий Учитель Талмуда в Вавилоне; конец 3‑го века).
Наказывают лжесвидетелей, — возражают Рабе, — только если факты, доказывающие, что их свидетельство — ложь, приведены в суде после вынесения приговора.
Тогда, — говорит Раба, — обвиняемый во время судебного разбирательства может промолчать и “раскрыть карты” лишь после того, как судебное решение по его делу принято. Поэтому важно, чтобы суд с самого начала выяснил у него, имеет ли он свидетельства, подтверждающие его невиновность. Если одно показание противоречит другому, суд распускается.
Рав Каѓана видит момент открытия судебного заседания иначе: судья должен произнести — “Из показаний очевидцев следует, что есть возможность оправдать обвиняемого”, и после этого начинается серьезное разбирательство дела.
Абайе (амора, один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4‑го века) и Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4‑й век) полагают (и такова ѓалаха), что подсудимому нужно сказать: “Если ты не убивал — тебе нечего бояться”.
Рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5‑го века) говорит, что перед началом судебного заседания судья должен обратиться к присутствующим с такими словами: “Если кто‑то может дать оправдывающие подсудимого показания, пусть выйдет и даст их”.
Подтверждение позиции Абайе и Равы Талмуд находит в Торе — в том месте, где описана проверка, которую совершает коэн (служитель) в Храме, если муж подозревает жену в измене. Там есть такие слова: “Если не возлежал с тобой мужчина... чиста ты будешь от этих горьких вод” (Бамидбар, гл. 5). То есть женщине, которая не совершала проступка и чиста перед мужем, проверки бояться нечего...
А теперь продолжим чтение Мишны, начало которой помещено в предыдущем обзоре (см. обзор листа 32):
(В случае, если даже после окончания суда, появляются новые доказательства) в судах по материальным искам, независимо от того, каким было судебное решение, дело пересматривается.
В судах, результатом которых может быть смертный приговор, дело (когда суд завершен) пересматривается лишь в том случае, если речь идет об оправдании обвиненного; новые улики, свидетельствующие против оправданного, не принимаются.
Талмуд отмечает, что эти положения вытекают из двух высказываний в Торе: “Невинного не убивай” (Шемот, гл. 23, ст. 7), то есть — если есть возможность даже после вынесения приговора оправдать обвиняемого, дело следует пересмотреть; и в том же стихе — “Праведного не убивай”, что означает — нельзя, получив новые доказательства вины подсудимого, осудить его, если он решением суда уже объявлен праведным.
В Талмуде подчеркивается, что такой порядок судопроизводства, если речь идет об убийстве, действителен, независимо от характера дела, от того, было ли преступление расчетливо спланированным или непреднамеренным. Но если решение суда противоречит указанию Устной Торы, — уточняет раби Йоханан (Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век), — дело пересматривается в любом случае.
Однако на того, кто сбивает еврея с пути служения Всевышнему и склоняет к идолопоклонству, это правило не распространяется, ибо о таком преступнике сказано в Торе — “Не жалей его и не прикрывай” (Дварим, гл. 13, ст. 10).
Лист 34
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать Мишну, рассматривающую различия между судами по материальным искам и судами, которые уполномочены вынести смертный приговор (см. обзор листа 32 и листа 33).
В Мишне читаем:
В судах по материальным претензиям каждый (даже ученик) может поделиться своими соображениями “за” и “против”; но в судах, разбирающих вопрос жизни и смерти, (присутствующие в зале суда) имеют право высказаться лишь в защиту подсудимого, в роли обвинителей выступают только судьи.
В судах по материальным искам судья (в процессе судебного разбирательства) вправе пересмотреть свое мнение в любую сторону; но в судах, уполномоченных вынести решение о смертной казни, изменить отношение к делу может лишь тот судья, который (изнача
|
