Санѓедрин
Лист 85
На нашем листе Талмуд продолжает анализировать различные аспекты поведения сына, который поднял руку на отца или мать. И выдвигает вопрос: может ли сын приводить приговор суда в исполнение (допустим, это полагается ему делать в соответствии с “занимаемой должностью”), если отец приговорен к наказанию палками?
Поясним, что такое решение, по еврейскому закону, при определенных условиях может вынести суд, если человек нарушил заповедь “не делай”. Максимально осужденному полагалось 39 ударов. Но назначали и меньше — в зависимости от состояния здоровья обвиняемого.
Может ли вообще еврей быть исполнителем такого приговора? — раздвигает рамки вопроса рав Шешет (амора второго-третьего поколения — Учитель Талмуда; конец 3‑го – начало 4‑го века).
Дело в том, что еврейский закон запрещает еврею бить другого еврея.
Но если приговор выносят, кто-то должен приводить его в исполнение. Кто же?..
Талмуд отмечает, что о наказании палками написано в Торе, и, значит, такова воля Небес. А достоинство Небес выше достоинства простого смертного. Стало быть, еврей обязан выполнить волю Небес и привести приговор в исполнение.
Но и отец относится к категории “простых смертных”...
Проведя более углубленный анализ проблемы, Талмуд все же приходит к выводу, что даже по приговору раввинского суда сын, если осужденный — его отец, не вправе быть судебным исполнителем.
Единственное исключение из этого правила — случай, когда отец делал попытки склонить других евреев к идолопоклонству. Тогда даже сын обвиняемого может быть назначен исполнителем приговора.
В Мишне нашего листа читаем:
Того, кто бьет отца своего или мать свою, но (после побоев) не остается кровоподтеков, нельзя приговорить к смерти. С большей строгостью (по сравнению с тем, кто бьет) наказывают того, кто проклинает отца и мать. Но человек, проклинающий умерших родителей, заслуживает смертной казни. Однако тот, кто нанес удары мертвому телу (отца или матери), от наказания освобождается...
Анализируя текст Мишны, Талмуд обращается к первоисточнику и цитирует фразу из Торы: “Так всякий, кто проклянет отца своего или мать свою будет предан смерти — отца своего или мать свою он проклинал; кровь их на нем” (Ваикра, гл. 20, ст. 9).
Из этих слов, — подчеркивает Талмуд, — ясно, что проклинающего отца и мать, оставивших этот мир, следует казнить. Более того. Из этой фразы мы можем сделать вывод, что смерти заслуживает не только тот, кто проклял умерших родителей — обоих сразу, но и тот, кто проклял одного из них.
Далее цепь ассоциаций уводит Талмуд от основной темы трактата: “преступление — наказание”. К обсуждаемому и в других трактатах вопросу: являлись ли кутим истинными герами (принявшими еврейство)?
Здесь анализируется фрагмент из Танаха (Мелахим, книга вторая), в котором рассказывается такая история. Ассирийский царь изгнал из Самарии (Шомрона) 10 колен Израиля, расселив их в своем государстве. А их земли в Самарии отдал жителям Вавилона, Куты и других мест. Эти поселенцы, как принято в еврейской традиции, стали называться кутим.
Понятно, что изначально кутим не были евреями. Но вот постигло их на шомронских землях бедствие — на людей нападали львы. За помощью они обратились к ассирийскому царю, и тот прислал к ним коэна (священнослужителя), из числа изгнанных. И коэн обучил кутим служению Всевышнему...
Талмуд на нашем листе отмечает: возможно, кутим искренне верили в Творца. И все же делает вывод: настоящими герами они не были, ибоприняли на себя исполнение Его заповедей, опасаясь львов.
Обсудив этот спорный вопрос, Талмуд вновь возвращается к основной теме трактата и приводит Мишну:
Того, кто украл человека, не наказывают (смертной казнью) до тех пор, пока он не ввел (украденного человека) в свои владения.
Пока не ввел в свои владения и не воспользовался им, как сказано в книге Дварим: “И воспользовался им, и продал он его...” (гл. 24, ст. 2), — говорит раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век).
Со всей суровостью наказывают того, кто украл собственного сына, — говорит раби Ишмаэль, сын раби Йоханана (раби Йоханан, крупнейший амора — Учитель Талмуда в Эрец Исраэль; 3‑й век).
Однако другие Учителя освобождают такого человека от наказания.
Того, кто украл человека, который наполовину является рабом, наполовину — свободным человеком, следует (сурово) наказать, — говорит раби Иегуда.
Другие Учителя освобождают его от наказания.
Анализируя первую часть Мишны, Талмуд отмечает, что она, на первый взгляд, противоречит Торе, где прямо сказано, что для того, чтобы получить суровое наказание, недостаточно просто украсть человека, надо еще и “воспользоваться” этим.
Однако такого не может быть в принципе, ибо Мишна выводится на основе изучения законов Торы.
И в первой фразе Мишна подразумевает извлечение выгоды от кражи человека, — заключает Талмуд. — Но в ней не предусматривается “количественная” оценка действий вора...
Лист 86
На нашем листе Талмуд продолжает анализировать тему предыдущего листа, обсуждая вопрос: какому наказанию подвергается человек, который украл и продал другого человека.
Речь, в частности, идет о фрагменте Мишны, в котором говорится о человеке, укравшем сына (см. обзор листа 85).
Талмуд выдвигает вопрос: почему Учителя освобождают его от наказания?
В поисках обоснования такой точки зрения Талмуд приводит отрывок из Торы, в котором сказано: “Если найдется человек, который украл кого-либо из братьев своих, из сынов Израиля, использовал его и продал, вор этот — умрет” (Дварим, гл. 22, ст. 7).
В Торе написано: тот, который найдется, но не тот, кто уже найден, — констатирует Талмуд. И делает вывод: это не может быть отец, у которого был сын, который находился при нем.
От наказания за подобный проступок освобождаются и учителя маленьких детей, ибо они постоянно — рядом с детьми, — говорит Рава(величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4‑й век).
Есть ли в Торе предупреждение вору, который собирается украсть ребенка? — спрашивает Талмуд. Ведь для того, чтобы осудить преступника, необходимо, чтобы его предупредили о том, что его планы преступны и деяния такого рода — наказуемы.
Это следует из заповеди “не укради”, которая включена в Десять Заповедей, — говорит Учитель Талмуда раби Яшья.
Раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) в доказательство цитирует Тору: “Нельзя продавать евреев как рабов” (Ваикра, гл. 25, ст. 42).
Анализируя высказывания Учителей, Талмуд подчеркивает, что они рассматривают две грани одной проблемы: один говорит о запрете на продажу евреев, другой — о запрете на кражу. И задается вопросом: что подразумевает заповедь “не кради” — кражу имущества или людей?
Этот вопрос анализируется с помощью одного из 13‑ти правил исследования текстов Торы: изучая любую вещь, делай выводы из контекста сказанного.
Имея это в виду, Талмуд обращается к текстам других заповедей, включенных в состав Десяти. И отмечает, что речь в них идет о серьезных преступлениях, за которые полагается смертная казнь (например, убийство). Значит, — заключает Талмуд, — о подобном преступлении, которое карается смертной казнью, говорится и разбираемой нами заповеди — о краже людей.
Далее следует сопоставление с другими словами из Торы — “не воруйте” (Ваикра, гл. 19, ст. 11). О чем сказано здесь: о краже людей или — имущества?
Из контекста главы понятно, что в данном случае повеление Торы касается имущества.
Теперь Талмуд переходит к обсуждению свидетельских показаний.
Допустим, одна пара свидетелей сообщает, что на их глазах украли человека, а вторая пара — что этого человека при них продали.
Ситуация такова: по закону, если одна пара свидетелей утверждает, что они видели, как обвиняемый совершал преступление, за которое полагается смертная казнь, а потом приходит в суд вторая пара свидетелей и дает показание, что те, первые, находились вместе с ними в другом месте и не могли видеть деяний подсудимого, первых свидетелей, как злоумышленников, оклеветавших обвиняемого, приговаривают к смертной казни.
Как же расцениваются две пары показаний в нашем случае, если они были клеветой на обвиняемого?
Свидетелей в данном случае к смертной казни не приговаривают, — говорит раби Хизкия (Учитель Талмуда четвертого поколения в Эрец Исраэль; середина 4‑го века), ибо они ложно засвидетельствовали лишь половину преступления.
Его выводы опираются на грань Истины, увиденную раби Акивой (величайший Учитель Мишны, 2‑й век), который говорил, что в оценке любого дела требуется “целое”, полноценное свидетельство, двух “половинчатых” — недостаточно.
Напомним, что преступника можно приговорить к смертной казни лишь в том случае, если он не только украл, но и продал другого человека. Соответственно, и свидетели должны дать показания и о краже и о продаже.
Таких лжесвидетелей надо наказывать, — говорит раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век), обосновывая свое решение проблемы позицией других Учителей, которые в этом вопросе усматривали такую грань Истины: два “половинчатых” свидетельства могут составить одно полноценное.
Проведя тонкий анализ приведенных позиций, Талмуд заключает: и раби Хизкия и раби Йоханан высказываются за то, что свидетели, ложно показавшие, что видели акт продажи человека, заслуживают наказания. Однако, что касается свидетельств по акту кражи, их точки зрения расходятся...
Лист 87
В рамках общей темы трактата: “преступление — наказание”, Талмуд рассматривает специфическую проблему, касающуюся поведения мудрецов Торы, противопоставляющих собственное суждение решению еврейского суда, членами которого, как мы помним, были уважаемые Учителя Торы. И квалифицируя такое поведение как преступление, вводит новый для нас термин — закэн мамре. Этим термином, под которым подразумевается мудрец, пытающийся внести в понимание еврейского Закона “разночтение”, и пользуется Талмуд в процессе дальнейшего обсуждения.
Какое наказание получал закэн мамре? В Мишне об этом сказано так:
Закэн мамре, противящийся решению суда, достоин смерти, как написано: “Когда непостижимо будет для тебя дело для разбора...”(Дварим, гл. 17, ст. 8).
Три суда были там (на Храмовой горе в Иерусалиме). Один размещался у подножия Храмовой горы, другой — при входе в Азара (двор Храма), а третий — в помещении Газит (между внешним Храмовым двором и внутренним).
Приходят (мудрец Торы и его коллеги) в суд, который находится у подножия Храмовой горы, и мудрец говорит: “Так я толковал, а так толковали мои коллеги, так я обучал, а так обучали мои коллеги”. Если судьи согласились с его суждением, об этом сообщают его коллегам. Если — нет, все вместе идут в суд, который находится при входе в Азара...
Если и там повторяется та же история, — сообщает далее Мишна, — дискутирующие стороны и члены судов первого и второго уровней направляются в Верховный суд (в помещении Газит).
Отсюда, — говорится в Мишне, — выходит Учение всему Израилю, как сказано: “Из того места, которое избрал Всевышний...” (Дварим, гл. 17, ст. 10).
Если мудрец (вернувшись домой, так и не приняв решение Верховного суда) разъясняет другим, как поступать (в данном, “спорном” случае),он достоин наказания. (Однако) ученик, который дал неправильное объяснение, от наказания освобождается.
Если закэн мамре продолжил обучать (учеников) так, как обучал раньше (и к реальному нарушению закона это не привело), он свободен от наказания...
Талмуд, приступая к анализу Мишны, уточняет что под понятием закэн мамре подразумевается член местного раввинского суда, который вступил в дискуссию со своими коллегами, и даже получив решение Санѓедрина (Верховного суда), указывающее, что понимает смысл того или закона Торы неверно, продолжает настаивать на своем. В эту категорию, — подчеркивает Талмуд, — могут попасть лишь специалисты — Учителя Торы, которые:
— разбираются в вопросе, как определить високосный год;
— знают законы Письменной Торы и “профессионально” ориентируются в Устной;
— владеют тонкостями законов ниды (когда женщина запрещена мужу в связи с периодическими естественными кровотечениями и после родов);
— могут квалифицированно анализировать преступления, которые караются смертной казнью и разбирать имущественные споры;
— свободно ориентируются в вопросах духовной чистоты и нечистоты и т. д.
Обсуждая текст Мишны, Талмуд отмечает, что само по себе, данное Торой указание — для разрешения “спорной” проблемы, пойти на Храмовую Гору, дает нам дополнительное свидетельство того, что Храм (в смысле духовного уровня) был самым высоким местом в стране Израиля.
Далее выдвигается вопрос: в каких случаях наказывают закэна мамре? Точнее — какие законы Торы, при их неверной трактовке, могут дать повод сурово наказать закэна мамре, настаивающего на собственном суждении?
Анализируя эту тему, — сообщает Талмуд, — Учителя открывают разные грани Истины.
Здесь имеются в виду законы, за намеренное нарушение которых полагается карет (преждевременная смерть и лишение удела в Будущем мире), а за случайное, по ошибке — искупительное приношение, — говорит раби Меир (один из крупнейших Учителей Мишны; 2‑й век).
Речь идет о законах, которые выводятся из текста Торы, а их объяснение дано Учителями, — говорит раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век).
Даже в том случае, когда он оспаривает постановления раввинов, и продолжает упорствовать, получив решение Верховного суда, — говоритраби Шимон (великий Учитель Мишны и составитель книги Зоѓар, 2‑й век), — закэн мамре заслуживает наказания...
Барух Шнайдер
Лист 88
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждение Мишны, приведенной в обзоре предыдущего листа (см. обзор листа 87), в частности — анализирует различные ситуации, в которые может попасть закэн мамре (имеется в виду, как мы помним из обзора предыдущего листа, мудрец Торы, который не принял решение Санѓедрина — Верховного суда и настаивал на собственной позиции в понимание Закона). И выясняет, в каких случаях такого мудреца приговаривают к смертной казни.
Если мудрец Торы утверждает, что его позиция в понимании того или иного закона Торы основана на выводах, которые делали обучавшие его Учителя, — говорит рав Каѓана, — а члены Санѓедрина, в свою очередь, выносят решение, анализируя открытые в Устной Торе грани Истины, преподнесенные их Учителями, а тем более — если члены Санѓедрина в своем судебном решении руководствуются собственными соображениями,закэна мамре, отстаивающего идущую вразрез с решением Санѓедрина позицию, к смертной казни не приговаривают. Казни он заслуживает в обратной ситуации: когда его позиция основана на собственных суждениях, противоречащих точке зрения судей Санѓедрина, основанной на анализе граней Истины, воспринятых ими от их Учителей.
Даже если закэн мамре и утверждает, что руководствуется выводами своих Учителей, его приговаривают к смертной казни, чтобы не умножать в народе Израиля расколы на почве понимания положений Торы, — говорит раби Элазар (Учитель Мишны, 2‑й век).
Талмуд, анализируя дискуссию по этому поводу, приводит высказывание раби Йошаи: “Три закона сообщил мне раби Зейра из Иерусалима:
1) если муж из ревности запретил жене встречаться с определенным человеком, а затем отказался от своих претензий, а она уединилась с этим мужчиной, такая жена не запрещена своему мужу;
2) если бен сорэр (см. обзор листа 69), пусть даже в последний момент, прощен и в бет дин (еврейский суд) его не привели, он и считается прощенным;
3) если бет дин прощает закэна мамре, он прощен.
Когда я, — продолжает раби Йошая, — пришел к своим друзьям на юге (речь идет об Учителях, вместе с которыми раби Йошая учился Торе), они выразили согласие лишь с двумя из трех этих законов. Пункт о закэне мамре они отвергли, мотивируя тем, что нельзя допустить, чтобы в Доме Израиля множились расколы”.
Поэтому, чтобы не было раскола внутри еврейского народа, — заключает Талмуд, — принято определять закэну мамре высшую меру наказания.
В прежние времена, — отмечает раби Йоси (великий Учитель Мишны; 2‑й век), — не было расколов в народе Израиля. — Те, кто хотел выяснить ѓалахический вопрос (то есть — как понимает еврейский практический закон то или иное положение Торы), приходили в бет дин своего города. Если судьи получили от своих Учителей ответ на заданный вопрос, человеку разъясняли, как следует поступать в интересующем его случае. Если они не знали ответа, обращались в бет дин соседнего города. Если и там не могли дать ответ, обращались в Иерусалим. Сначала — в суд, который находился (как сказано в обсуждаемой Мишне — см. обзор листа 87) у подножия Храмовой Горы. Если и там не находили ответа — в бет дин, что располагался у входа в Азара (двор Храма). Если и на этом уровне вопрос разрешить были не в состоянии, обращались в Санѓедрин(Верховный суд), который находился в Газит. Здесь, в случае, когда выяснялось, что члены Санѓедрина не получали ответа на этот вопрос от своих Учителей, выносилось решение — по большинству голосов.
Когда значительно возросло число учеников, обучавшихся в иешивах Ѓиллеля и Шамая, учеников, которые не обладали глубокими знаниями законов Торы, в Доме Израиля стали возникать и множиться расколы — будто бы существовала не одна Тора, а две.
Каждый скромный мудрец, окруженный уважающими его людьми, — продолжал раби Йоси, — становился судьей в своем городе и позднее (после смерти одного из членов суда) мог оказаться судьей бет дина, расположенного у подножия Храмовой Горы, а впоследствии — подняться до самого Санѓедрина...
Подытоживая сказанное на нашем листе, Талмуд возвышенным эпизодом.
Спросили: кто удостоится Грядущего Мира?
Получили в ответ: тот, кто скромен и склоняет перед людьми голову, входя в помещение и выходя; тот, у кого постоянно на устах — слова Торы; тот, кто не считает дела свои и поступки исключительными...
И повернули Учителя головы в сторону рава Улы бар Абы...
Лист 89
Наш лист, в продолжение темы закэна мамре (см. обзоры листов 87 и 88), отмечает, что с большей строгостью наказывают мудреца, противопоставившего свое суждение разъяснению законов Торы, выведенному софрим, нежели даже за попытку дать собственную трактовку закону, прямо объясненному в самой Торе. Об этом и говорится в представленной здесь Мишне.
Однако прежде, чем прочесть ее скажем, что софрим — это Учителя Торы, которые преподавали Учение до эпохи танаим, то есть — в период, предшествовавший составлению Мишны (до 1‑го века н. э.). Знание Устной Торы софрим получили от своих Учителей — по цепочке, начиная от Моше Рабейну.
Итак, в Мишне читаем:
Строже законы, разъясненные софрим, законов, разъясненных Торой. Закэна мамре, который сказал, что нет закона о наложениитфиллин (специальные коробочки, в которые помещают свитки с фрагментами из Торы, и накладывают их на голову), не казнят. (Однако) тот, кто дал указание сделать в тфиллин пять отделений (вместо четырех), нарушая (тем самым) установление софрим, заслуживает смерти...
Не будем цитировать здесь вторую Мишну нашего листа. Вкратце перескажем ее содержание.
Эта Мишна сообщает нам о порядке приведения в исполнение смертного приговора, вынесенного закэну мамре. Речь идет о том, что приговор выносится судом города, приводится в исполнение лишь Верховным судом в Иерусалиме и задерживается, как говорит раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2‑й век; с его видением грани Истины согласуется ѓалаха — еврейский практический закон) до ближайшего еврейского праздника. Чтобы весь еврейский народ, собирающийся по праздникам в Иерусалиме, узнал об этой казни и убоялся самой возможности раскола в еврейской среде (о расколах — см. обзор листа 88).
На этом Талмуд завершает тему закэна мамре и переходит к обсуждению другого вида преступления — лжепророчество.
Третья Мишна, помещенная на нашем листе, прежде всего, дает определение самому понятию. В ней сказано:
Лжепророк — тот, кто распространяет пророчество, которого не было, или — пересказывает (содержание) пророчества, которое дано другому, приписывая себе его получение (и такому человеку полагается смертная казнь).
Однако того, кто скрывает полученное им пророчество, а также того, кто отказывается исполнять повеление пророка, или пророка, отступившего от полученного им пророчества (не казнят), смертный приговор в этих трех случаях выносят Небеса...
Приступив к анализу Мишны, Талмуд выясняет источник установления, изложенного в ее первой части. И приводит отрывок из Торы: “Пророк, который решился говорить от Моего Имени, и не было ему повеления говорить от Моего Имени... И умрет пророк этот” (Дварим, гл. 18, ст. 20).
Слово “ему” в данном случае подчеркивает, — комментирует цитату Талмуд, — как бы объединяет два выделенных в Мишне случая, дает нам понять, что не только тот, кто пророчествует, не получив пророчества, заслуживает смерти, но и тот, кто “присваивает” себе пророчество, данное Всевышним другому человеку.
Обсуждая фразу Мишны о пророке, скрывающем полученное пророчество, Талмуд дает конкретный пример — рассказывает о пророке Йоне, который попытался утаить полученное им пророчество, адресованное жителям города Нинве — столицы государства Ашур (Танах, книга Йоны).
По Высшему повелению он должен был предупредить этих людей о том, что за их проступки Творец сотрет этот город с лица земли.
Но Йона опасался, что открытое им пророчество даст возможность населению города Нинве раскаяться. И это раскаяние станет укором еврейскому народу, который в те времена не желал искупать дурные деяния, и Всевышний взыщет с Израиля.
Опасения Йоны сбылись...
Далее Талмуд приводит отрывок из другой книги Танаха: “Сказал пророк одному из своих приближенных — Именем Всевышнего повелеваю ударить меня. Но воспротивился тот. И сказал пророк — погибнешь ты от удара льва, ибо не подчинился слову Всевышнего...” (Танах, книга Мелахим I, гл. 20, ст. 35, 36).
Так и случилось в действительности, — отмечает Талмуд. И завершает рассказ: пророк попросил второго приближенного ударить его, чтобы выполнить повеление Всевышнего. Тот, второй, сделал, как его просили. И от удара вытекли из тела пророка две капли крови...
Комментаторы объясняют: эта история связана с другой — о еврейском царе Ахаве, в руки которого Всевышний передал злейшего врага еврейского народа, царя страны Арам, Бен-Адада, но Ахав отпустил противника. Тогда, как сказано в той же книге Мелахим I (гл. 20 ст. 22), Всевышний решил, что душа Ахава будет платой за душу Бен-Адада, а народ Израиля понесет потери вместо народа страны Амрам.
Вскоре Ахав и в самом деле поплатился за свое малодушие. Но еврейский народ избежал наказания.
Как это получилось? — спрашивает
|
