Санѓедрин
Лист 70
В обзоре предыдущих листов (см. обзор листа 69) обсуждались возрастные границы, позволяющие назвать подростка бен сорер(взбунтовавшийся сын). Напомним, что речь шла о периоде не более трех месяцев после достижения совершеннолетия (13‑ти лет).
На нашем листе дается анализ состава преступления, которое совершает бен сорер.
Что имеет в виду Тора, когда говорит: “... сын бунтующий и своенравный, не слушающийся голоса отца и матери его... обжирающийся и пьянствующий” (Дварим, гл. 21, ст. 20)?
Нам уже известно, что речь — о подростке, который украл продукты, съел мясо и выпил вино. Мы знаем также, что наказывают его не за кражу. И уж тем более — не за обжорство и пьянство. Просто в нем видят потенциального преступника, способного в дальнейшем совершить более тяжкое преступление. А потому — подвергают превентивному наказанию.
В связи с этим содержание нашего листа посвящено такой проблеме: при каких обстоятельствах и сколько подросток должен съесть украденного мяса и выпить вина, чтобы его объявили бен сорером?
Тана Кама (“первый Тана”, т.е. сам автор Мишны, высказывания которого приводятся без упоминания имени) говорит: чтобы стать бен сорером, подросток должен украсть и съесть тартеймар мяса и выпить половину лога (примерно 170 мл) итальянского вина.
Необходимое для этого количество мяса равно мане (примерно 500 грамм), а вина — одному логу, — говорит раби Йоси (Учитель Мишны; 2‑й век).
В Мишне читаем:
Если подросток съел украденное мясо и выпил вино на трапезе, связанной с исполнением заповеди (например, по случаю обрезания или в честь начала нового месяца), бен сорером он не считается.
Даже во время обычного застолья, — уточняет Талмуд, — если среди пирующих был хоть один достойный человек, подросток бен сорером не становится. Ибо такой случай не может свидетельствовать о том, что он пристрастился к воровству и пьянству.
Не называют его таковым и при условии, что вино, которое он выпил, и мясо, которое он съел были не кошерными, — продолжает Мишна, — а также, если он съел или выпил что-либо другое (не мясо и не вино).
Талмуд находит источник положения Мишны о кошерности в Торе, где сказано: : “...Этот сын наш, бунтующий и своенравный, не слушается голоса нашего...” (Дварим, гл. 21, ст. 20). “Нашего голоса он не слушается”, — говорят его родители, — “но слушается он голоса Всевышнего (и соблюдает кашрут)”.
Разбирая последнюю часть фразы Мишны, Талмуд выдвигает вопрос: почему слова Торы о бен сорере, — “обжирающийся и пъянствующий”, относят именно к мясу и вину. Ведь непосредственного доказательства тому здесь нет. И отвечает: это правило подтверждается полученной Моше Рабейну на горе Синай Устной Торой. А кроме того, намек на это мы находим в Мишлей (Притчах царя Шломо), где сказано: “не будь между упивающихся вином, среди обжирающихся мясом...” (гл. 23, ст. 20). Отсюда мы видим, что слова “пьянство” и “обжорство” относят, прежде всего, к мясу и вину.
Но что это все-таки за мера веса, которую приводит Мишна — тартеймар?
Талмуд, приводит рассуждение раби Зейры (Учитель Талмуда третьего поколения; 3‑й век). Поскольку раби Йоси, говорит, что минимальное количество вина, которое подросток должен выпить, чтобы стать бен сорером, равно логу, т.е. вдвое больше, чем по мнению Таны Камы, — размышляет раби Зейра, — можно считать, что и мяса, согласно его требованиям, ему надо съесть вдвое больше, чем определил тана кама. Конкретный вес мяса в данном случае раби Йоси указывает — не меньше мане. Следовательно, тартеймар равен половине мане (250 грамм).
Максимально сужая, как мы говорили в предыдущем обзоре, круг действия закона о бен сорере, Учителя подчеркивают, что превентивную меру наказания применяют лишь из опасения, что подросток, привыкнув к воровству, обжорству и пьянству, может попасть в плохую компанию и превратиться в социально опасного преступника — разбойника, убийцу. И тогда, прежде чем осудить юношу на казнь, необходимо установить, действительно ли его порочные наклонности превратились в привычку, а их реализация стала постоянной потребностью. В первую очередь, это касается вина.
Ссылаясь на точку зрения рава Ѓуны (Учитель Талмуда второго поколения, 3‑й век) раби Ханан бар Молда говорит, что подросток может статьбен сорером только в том случае, если он украл деньги, а на них купил по дешевке мясо и вино (слово золель — “обжора” напоминает слово золь — “дешевый”).
К тому же, вино, которое он пил, должно быть полуразбавленное (т.е. очень крепкое), — добавляет Равина (редактор окончательного варианта Талмуда; конец 5‑го века), — а мясо — полусырое, которое обычно едят разбойники.
Раба (великий Учитель Талмуда в Вавилоне; конец 3‑го века) и рав Йосеф (великий Учитель Талмуда третьего поколения, начало 4‑го века) подчеркивают, что подростка объявляют бен сорером, если он украл (или купил на украденные деньги) свежее (не вяленое) мясо, а вино — настоявшееся (перебродившее).
Талмуд объясняет, что вино содержит мощный духовный потенциал, который, однако, при неразумном и чрезмерном употреблении может причинить зло.
Учителя приводят пример — историю Ноаха, о котором Тора рассказывает: “И стал Ноах земледельцем, и посадил Ноах виноградник, и выпил вина, и опьянел, и уснул обнаженным в шатре своем” (Берейшит, гл. 9, ст. 20 ). Далее, в Торе говорится, что один из сыновей Ноаха, Хам, надругался над пьяным отцом, а двое других его сыновей, Шем и Йефет, проявив уважение к отцу, прикрыли его наготу.
Учителя отмечают, что Ноаху следовало учиться осторожности в употреблении вина на печальном примере Адама, проступок которого тоже связан, по сути, с виноградной лозой, по своему происхождению восходящей к Древу познания Добра и Зла.
Талмуд вспоминает, что Бат Шева (мать царя Шломо), в отличие от других жен царя Давида, которые молились, чтобы их сыновья стали царями, молилась, чтобы ее сын был наполнен Торой и удостоился стать пророком. Она говорила Шломо, чтобы он не пил много вина на царских пирах, ибо тем, кому открыты тайны Торы, не пристало пьянствовать.
Лист 71
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать законы, связанные с бен сорером — “бунтующим сыном” (см. обзоры листов 69 и 70). И выясняет, при каких обстоятельствах должна произойти кража мяса и вина, чтобы к подростку можно было применить превентивное наказание.
Напомним, что юношу в данном случае, объявив бен сорером, не наказывают за преступление (воровство и пьянство), но, приговорив его к наказанию, освобождают общество он потенциальной опасности, которую, развиваясь в будущем, таит в себе его поведение.
Прочтем, что сказано в Мишне:
Подросток становится бен сорером, только если он крадет деньги у своего отца. У отца и матери одновременно, — добавляет раби Иегуда(великий Учитель Талмуда; 3‑й век). И, купив по дешевке вино и мясо, обжирается и пьянствует (в таком месте), где родители не могут его отыскать.
Наши Учителя подчеркивают: именно такой способ “добычи” и растрачивания денег развращает подростка настолько, что он постепенно становится грабителем и убийцей. И это объясняется просто: украсть деньги у родителей легко, а скрывшись от них, он еще и не боится, что попадется. Легкость и безнаказанность лишают его моральных принципов.
Далее Талмуд вникает в подробности “судебного процесса” над бен сорером. В Торе об этом сказано: “И возьмут его отец и мать и выведут его к старцам его города, к воротам суда. И скажут старцам города: “Этот сын наш бунтующий и своенравный, не слушается голоса нашего, обжирается и пьянствует” (Дварим, гл. 21, ст. 19‑20).
На основании приведенного отрывка Мишна делает вывод:
Подросток объявляется бен сорером только в том случае, если отец и мать хотят этого (“и возьмут его отец и мать...”).
Более того, раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век), обратив внимание на слова Торы — “не слушается нашего голоса” (а не “наших голосов”), говорит, что закон о бен сорере применим лишь в такой ситуации, когда у отца и матери подростка голоса схожи. А для этого необходимо, чтобы они были почти одного роста и были похожими внешне. На практике такое бывает крайне редко.
Комментируя это, Талмуд говорит, что по мнению самого раби Иегуды, а также его основного партнера в дискуссиях — раби Шимона, закон Торы о бен сорере имеет сугубо теоретический характер. На практике он никогда не применялся и никогда применен не будет. Более того, сама Тора дает этот закон не для судебного исполнения, а в качестве назидания (дрош ве-кабель сахар — истолкуй и получи награду).
И в самом деле. Допустим, подросток с ранних лет повадился воровать у собственных родителей. С единственной целью — напиться вина и поесть мяса, сколько ему хочется. Чего от него ожидать в будущем?.. Не исключено, что привычка удовлетворять свои самые низменные потребности, сделает из него разбойника и убийцу. А про такого человека сказано: “Злодеи и при жизни мертвы” (Талмуд, трактат Брахот, лист 18).
Продолжая обсуждать необходимые условия, Мишна отмечает:
Если один из родителей — однорукий, хромой, немой, слепой или глухой, подросток не может быть казнен как бен сорер.
Талмуд отыскивает источник такого правила. И приводит уже знакомую нам цитату из Торы, анализируя ее по фрагментам.
“И возьмут его отец и мать...”. Чтобы “взять”, у обоих должны быть руки.
“...И выведут его к старцам города”. Значит и с ногами у обоих — все в порядке.
“...И скажут...”. Следовательно, они — не немые. Тем более, что они жалуются старейшинам города (в конце фразы), что сын их “не слушается голоса нашего”.
“Этот сын наш...”. Сам факт употребления местоимения “этот” свидетельствует, что они видят своего сына, значит, они — не слепые.
В продолжение Мишна приводит новые подробности:
В первый раз, когда родители приводят его (взбунтовавшегося сына) в суд, если есть два свидетеля, подтверждающие, что он украл деньги у своих родителей и, купив дешевого мяса и вина, съел все это в плохой компании, не смотря на предупреждение о последующем наказании, его подвергают порке. Если же то же самое повторилось, и родители (подростка) не хотят его прощать, а он все еще находится в таком возрасте (первые три месяца после того, как ему исполнилось 13 лет), на который распространяется закон о бен сорере, его судит суд в составе 23‑х судей (трое из которых участвовали в первом судебном заседании, приговорившем его к порке) и, если не будут найдены обстоятельства, освобождающие его от наказания, его приговаривают к смертной казни.
Талмуд сообщает: если подросток успел сбежать до того, как был осужден, и скрывался до того момента, пока ему не исполнилось 13 лет и 3 месяца, от наказания его освобождают.
Возникает вопрос: почему “теоретический” закон подразумевает столь тяжкое наказание — смертный приговор?
Наши Учителя объясняют: смерть злодеев — благо для них самих и для общества в целом. И попутно говорят о праведниках: смерть праведника — зло для него (ибо только в этом мире можно выполнять заповеди Торы) и зло для всего общества.
Лист 72
На трех предыдущих листах Талмуд неоднократно объясняет, что бен сорер — взбунтовавшийся, своенравный сын (подросток, который попал в дурное общество и пристрастился к воровству, пьянству и обжорству), наказывается смертной казнью — побивают камнями (этот вид казни называютскилой) не за совершенное преступление (воровство), за которое ему, разумеется, не полагается казнь, но — аль шем соф, то есть — превентивно, во избежание более тяжелых (для него самого, и, прежде всего — для общества) последствий, так как такой подросток неминуемо станет убийцей и грабителем.
На нашем листе Талмуд приводит еще один случай превентивного наказания (казни).
Речь идет о грабителе, “совершающем подкоп” — о человеке, который ведет подготовку к тому, чтобы забраться в чужой дом с целью ограбления. Тора разрешает убить его, несмотря на то, что его уличили лишь в дурном намерении, и на момент “задержания” он никого не убил.
Талмуд дает пояснения. Такой человек, как и бен сорер, представляет угрозу для общества. Положим, во время ограбления, хозяева дома обнаружат вора, и он может убить их, если они окажут ему сопротивление...
Анализируя Мишну, посвященную грабителю, “совершающему подкоп” (или “взлом”), Талмуд обращает внимание на фразу:
Если (в процессе подкопа или взлома) такой грабитель что-то ломает (разбивает), ответственности за это он не несет.
И уточняет: по закону, за одно преступление человека не наказывают дважды; но если он за одну “вылазку” совершил несколько преступлений, ему присуждают лишь самое тяжкое из полагающихся за все это наказаний. Однако, если преступник разбил что-то, выбираясь из дома после кражи, он обязан заплатить за это, как любой другой человек (если выяснилось, что убийство хозяев дома не входило в его намерения).
Известно, что любой человек, обнаружив, что его собираются обокрасть, окажет сопротивление грабителю. Зная это, грабитель, готовясь к ограблению заведомо готов в случае, если ему окажут сопротивление, убить хозяев дома, который он намерен ограбить. Иными словами, вор, хотя он и ставит перед собой лишь одну цель — насильственным путем присвоить себе чужое имущество — одновременно является и потенциальным убийцей. Так объясняет Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4‑й век) закон Торы, разрешающий убить грабителя, совершающего подкоп. И в подтверждение своих слов приводит принцип Торы: если кто-то собирается убить тебя — опереди и убей его.
В Торе закон о грабителе, пытающемся проникнуть в дом, сформулирован таким образом: “Если при подкопе будет найден вор и убит — за такое убийство не полагается наказание; если же сияло солнце над ним (имеется в виду, что было совершенно очевидно, что грабитель не угрожает жизни хозяев дома, в который пытается проникнуть), убийство его карается смертью...” (Шемот, гл. 22, ст. 1).
Талмуд анализирует эту формулировку и обнаруживает, что на основе этой цитаты можно сделать два противоположных вывода. С одной стороны, получается, что опередить и самому убить грабителя разрешается только в том случае, если ты абсолютно уверен, что он намерен убить тебя. С другой — ты вправе убить вора, если у тебя появились сомнения по поводу его намерений, но если очевидно, что он не хочет тебя убивать, ты не имеешь права убивать его.
Как действовать в подобных обстоятельствах? Как с достаточной степенью точности “вычислить” намерения преступника?
В результате углубленного анализа Талмуд приходит к такому решению проблемы: обычного грабителя при попытке проникновения в дом можно убить, ибо известно, что, не исключая возможности столкновения с хозяевами объекта ограбления, он, как правило, готов уничтожить их; однако в особых случаях, когда существует высокая степень уверенности, что данный грабитель не убьет хозяев, даже если они окажут ему сопротивление, убить его разрешается, если известно наверняка, что он замышляет не только кражу, но и убийство.
О каких “особых” случаях идет речь?
Талмуд объясняет: например, отец собирается обокрасть сына. В этой ситуации сын, исходя из контекста семейных отношений, способен сделать реальный вывод о намерениях отца.
Детально разобрав возможные варианты обстоятельств, Учителя дают рекомендации. Если хозяин дома попадает в ситуацию, когда грабителя разрешается убить, это можно делать даже в шаббат (в Субботу), ибо его жизнь — под угрозой. Однако в том случае, когда известно, что при попытке ограбления угрозы для жизни хозяина дома нет, грабителя нельзя убивать. Более того, еврейский закон предписывает спасти его, если его жизни грозит опасность. Скажем, вор делал подкоп и его завалило землей. Причем, ради его спасения (как и ради спасения любого другого еврея) можно нарушить шаббат.
Возвращаясь к формулировке данного закона в Торе, Талмуд обращает внимание, что об убийстве грабителя сказано в безличной форме — “...будет убит”. И делает вывод, что убить вора может не только сам хозяин дома, жизни которого он угрожает, но и любой другой человек. Дело в том, что грабителя, проникающего в дом и, судя по всему, не исключающего, что ему придется убить хозяина дома, традиция причисляет к определенной категории — родеф (в переводе с иврита — преследующий, т.е. человек, который гонится за другим человеком, чтобы убить его). Остановить родефа, убийцу, преследующего жертву, может (и должен) каждый, кто становится свидетелем этой погони. И если единственный способ остановить родефа— убийство, любой может сделать это, не рискуя, что его осудят на казнь.
Важно, однако, помнить о том, — предупреждают Учителя, — что при малейшей возможность спасти преследуемого, не убивая преследователя (например, лишь ранив его), убивать его нельзя. Ибо такое убийство будет рассмотрено в суде как тяжкое преступление. Тора разрешает убийствородефа, человека, который еще не лишил другого человека жизни, лишь в самом крайнем случае.
Лист 73
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать законы, связанные с ситуацией, когда грабитель пытается проникнуть (например, при помощи подкопа) в дом жертвы (см. обзор листа 72). И анализирует обстоятельства, при которых можно (или нельзя) убивать родефа — человека, преследующего свою потенциальную жертву.
И прежде всего, уточняется определение понятия родеф.
Мишна подчеркивает, что родефом называют того, кто предпринимает погоню с целью убить человека, а также — того, кто пытается догнать мужчину или запрещенную ему женщину с целью изнасилования. В каждом из этих трех случаев, — говорит Мишна, — можно остановить родефадаже ценой его жизни. Однако того, кто собирается совершить какое-либо другое тяжкое преступление, строго запрещенное Торой (скажем, скотоложество, нарушение законов Субботы или идолопоклонство), останавливать ценой жизни нельзя.
Талмуд ведет поиск источников в Торе, на которых основаны положения Мишны. И находит такую фразу: “Не стой над кровью ближнего своего” (Ваикра, гл. 19, ст. 16). То есть еврейский Закон в лаконичной форме запрещает еврею равнодушно наблюдать за тем, как погибает ближний, вменяя ему в обязанность прийти на помощь во имя его спасения. Однако вопрос, где сказано, что спасти ближнего разрешается целой жизни преследователя, остается.
Учителя, раби Ишмаэль (великий Учитель Мишны, 2‑й век), в частности, обнаруживают аналогию в книге Дварим, в отрывке, где говорится: если кто-либо изнасилует обрученную (ставшую невестой) девицу в поле (таком месте, где некому ей помочь), “умрет человек, изнасиловавший ее... ибо он подобен убийце, вставшему на ближнего своего, чтобы убить его... Ибо в поле нашел он ее, кричала обрученная девица, но не было никого, кто мог бы спасти ее.” (Дварим, гл. 22, ст. 25‑27).
Из этого отрывка, — говорит раби Ишмаэль, — мы видим, что в случае подобной попытки изнасилования, можно остановить насильника даже ценой его жизни (хотя он никого убивать не собирался). Ведь сказано здесь: “...не было никого, кто мог бы спасти ее”. А это означает, что если бы была малейшая возможность спасти ее (даже убив насильника), следовало бы это сделать.
Более того, Тора уподобляет этот случай попытке убийства. Чтобы сообщить нам, что и в случае, когда родеф преследует жертву, чтобы убить, спасение предполагает любой способ, включая (при отсутствии другой возможности) убийство преследователя.
В Тосефте (добавления к Мишне, записанные раби Хией — Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, начало 3‑го века, учеником раби Иегуды — великий Учитель Мишны, 2‑й век) сказано: “Учили мудрецы: если грех (изнасилование) уже совершен, насильника нельзя убивать, а также его нельзя убивать, если есть возможность спасти жертву как-либо иначе. Раби Иегуда говорит, что и в случае, когда сама пострадавшая просит: “Не трогайте его!”, боясь, чтобы он ее не убил, насильника не убивают”.
В отличие от раби Иегуды, другие Учителя высказываются за то, что с мнением пострадавшей в случае изнасилования считаться не следует.
Талмуд выдвигает вопрос: на чем построена логика раби Иегуды и в чем заключается принципиальное различие между его точкой зрения и позицией других Учителей?
Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4‑й век) объясняет: Учителя рассматривают закон Торы, позволяющий спасти женщину от изнасилования ценой жизни насильника, как защиту чести и достоинства женщины. Поэтому, если изнасилование уже совершено, насильника не убивают на месте, а судят и, в случае, если было доказано, что он совершил преступление сознательно, отдавая себе отчет в тяжести совершаемых им действий, казнят. Однако, в тот момент, когда изнасилование еще не совершено, честь женщины защищают даже против ее воли.
Раби Иегуда расценивает этот закон Торы как меру, направленную на спасение женщины от гибели. И тогда, если она сама просит его не убивать, делать это не следует.
Раши (комментатор Талмуда; Франция, 11 век) подчеркивает: существует множество скромных женщин, готовых скорее погибнуть, чем позволить себя изнасиловать; и именно ради спасения жизни таких женщин разрешается убить насильника.
Отметим, что ѓалаха (практический закон) в данном вопросе установлена по мнению большинства Учителей, и спасать женщину от изнасилования необходимо даже в том случае, когда сама она из страха перед насильником просит не убивать его.
Лист 74
На предыдущем листе, как мы помним, Талмуд обсуждал ситуацию, когда один человек гонится за другим, чтобы убить его. Такой человек называется родеф — “преследующий”. Его можно, а в некоторых случаях даже нужно, убить (если нет иной возможности спасти его потенциальную жертву — см. обзор листа 73).
Тот же закон применим и к ситуации, когда кто-либо пытается совершить изнасилование. Однако, человека, совершающего другие тяжелые преступления, такие как идолопоклонство или скотоложество, ценой его жизни останавливать нельзя. Такого человека следует судить — так же, как любого другого преступника.
Талмуд, продолжая обсуждать эту тему, приводит высказывание раби Йоханана (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век), который говорит, что человек под страхом смерти может нарушить любые запреты Торы, кроме — запрета на идолопоклонство, кровосмешение и убийство.
Разве не противоречит это высказывание, — отмечает Талмуд, — словам раби Ишмаэля (великий Учитель Мишны, 2‑й век), который говорил: если человека ставят перед выбором, поклониться идолам или умереть, ему следует поклониться, чтобы спасти свою жизнь. И объяснял: мы узнаем об этом из фразы Торы, в том месте, где говорится о заповедях — “...и (человек) будет жить ими” (Ваикра, гл. 18, ст. 15), т.е. будет жить заповедями, а не погибать из-за них.
Как мы неоднократно говорили, наши Учителя в процессе дискуссий раскрывают различные грани Истины. Так и нашем случае: в проблеме, касающейся исполнения заповедей, раби Йоханан и раби Ишмаэль усматривают различные аспекты Истины.
Талмуд приводит другую цитату из Торы: “И не оскверняйте Моего Святого Имени, и буду Я освящен в среде сынов Израиля” (Ваикра, гл. 22, ст. 32). И спрашивает: разве это не будет хилуль а‑Шем (осквернением Имени Творца), если еврей, испугавшись угроз, согласится прилюдно поклониться идолам?!
Высказывая свою позицию, раби Йоханан, — подчеркивает Талмуд, — руководствовался точкой зрения раби Элиэзера (тана, Учитель Мишны второго поколения, 1‑й век), который выстраивал логику на основе такой цитаты из Торы: “И люби Всевышнего твоего всем своим сердцем и всей своей душой и всем, чем ты обладаешь” (Дварим, гл. 6, ст. 5). Из того, что любить Всевышнего нужно всей душой, следует, что даже если эта любовь будет стоить нам “души” (т.е. жизни), следует пожертвовать ею. Однако, после этого Тора добавляет: “и всем, чем ты обладаешь”, ибо для некоторых людей имущество дороже жизни.
Что же касается запретов на убийство и кровосмешение, о которых раби Йоханан сказал, что их нельзя нарушать даже под страхом смерти, мудрецы говорят, что он следует здесь мнению великого раби Иегуды а‑Наси (редактор текста Мишны, начало 3‑го века), который из того, что Тора сравнивает изнасилование с убийством, как сказано: “...ибо подобно человеку, восставшему на ближнего своего, чтобы убить его, таково же и это”, делает вывод, что так же, как нельзя убивать другого даже под страхом смерти, нельзя совершать кровосмешения (вступать в запрещенную Торой половую связь) даже, если это может спасти жизнь.
Талмуд спрашивает: откуда выводится закон, запрещающий убийство другого ради собственного спасения. И отвечает: это — свара пшута, то есть — естественная, очевидная мысль, не нуждающаяся в доказательстве.
Раши (комментатор Талмуда; Франция, 11 век) объясняет: факт, что угроза жизни позволяет нарушать все заповеди Торы, свидетельствует о том, сколь дорога Всевышнему жизнь каждого еврея; однако в случае убийства ситуация меняется — кто-то из двоих все равно погибнет, и поэтому запрет на убийство при любых обстоятельствах остается в силе.
Талмуд рассказывает такую историю. Пришел как-то к Рабе (великий Учитель Талмуда в Вавилоне; конец 3‑го века) еврей и сказал, что наместник его города требует, чтобы он убил человека, а если не согласится, он прикажет убить его самого.
&mda
|
