Санѓедрин
Лист 60
Талмуд продолжает сравнивать заповеди, предназначенные для исполнения евреям от тех, которые были даны неевреям (сыновьям Ноаха).
Речь на нашем листе идет, в частности, о запрете на “скрещивание” двух видов животных и двух разных видов деревьев. О нем, в применении к сыновьям Ноаха, говорилось еще на 57‑м листе (см. обзор листа 57).
Тот же запрет существует и для евреев, — говорит раби Элиэзер (Учитель Мишны второго поколения, 1‑й век), — и распространяется он не только на тех, кто живет в Эрец Исраэль, но и на пребывающих за границей.
Далее Талмуд, возвращаясь к процедуре суда над человеком, допустившим в своих словах богохульство (см. обзор листа 56), выдвигает вопрос: откуда этот обычай — вставать, когда произносится имя Всевышнего (мы говорили, что это принято в еврейских судах)? И в ответ рассказывает историю про моавского царя Эглона.
Эглон притеснял сыновей Израиля. И пришел к нему еврейский полководец Эхуд, сын гера, чтобы убить его. Но сразу не поразил его, предоставив возможность раскаяться в своих тяжких проступках.
— Я несу тебе слово Всевышнего, — сказал Эглону Эхуд.
Услышав это, моавский царь тут же поднялся на ноги.
Если уж моавитянин, нееврей, встал, услышав имя Творца, — говорят наши Учителя, — то евреям и подавно следует так поступать.
Откуда обычай надрывать на себе одежды, когда кто-то произносит хулу на Всевышнего? — спрашивает Талмуд (именно так и поступали судьи, вынужденные, чтобы осудить обвиняемого, попросить свидетеля в точности воспроизвести его выражения)? И ссылается на фрагмент из второй книгиМелахим (Царей), где рассказывается о войне с ассирийским царем по имени Ашура.
Отправил царь Ашура своего военачальника Равшакэ в осужденный Иерусалим, поручив ему провести переговоры с находившимися там жителями Иудеи во главе с царем Хизкиягу.
В ходе переговоров ассирийский военачальник убеждал представителей иудейской стороны, что евреи должны сдаться, мотивируя свое предложение тем, что Всевышний не способен спасти Иудею от царя Ашура.
Тогда евреи порвали на себе одежды и в таком виде явились к царю Хизкиягу, чтобы передать ему слова посланца ассирийского царя.
Эта реакция евреев на богохульство и легла в основу еврейского обычая, — отмечает Талмуд и продолжает: не только тот, кто непосредственно слышал хулу на Всевышнего, надрывает на себе одежды, но также поступает и тот, кто узнал об этом из уст свидетеля.
Прочтем, приведенную здесь Талмудом цитату: “И было, когда услышал царь Хизкиягу (слова ассирийского посла из уст своих людей), и разорвал он на себе одежды” (Танах, вторая книга Мелахим, гл. 19, ст. 1).
Не делают этого, когда слышат проклятия из уст нееврея, — говорит рав Иегуда (великий Учитель Талмуда; 3‑й век) от имени Шмуэля(Учитель Талмуда первого поколения; 3‑й век). — А если спросят, почему надорвали на себе одежды евреи, когда богохульствовал слуга ассирийского царя, скажу — Равшакэ был евреем, переметнувшимся к идолопоклонникам.
И еще сказал рав Иегуда, что не разрывают на себе одежды, если, проклиная, человек не произнес святое имя и выразился иносказательно.
Вообще не надрывают одежды при таких обстоятельствах в наши времена (после разрушения Храма) или за пределами Страны Израиля, — говорит раби Хия (Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, первое поколение, начало 3‑го века).
Анализируя эти и другие слова раби Хии, Талмуд делает вывод, что, согласно его точке зрения, во времена Храма надрывали одежды и в том случае, когда проклятия в адрес Всевышнего произносил нееврей.
Следует ли из этого, что неевреи знали истинное Имя Всевышнего? — спрашивает Талмуд.
И отвечает: нет, они не знали этого Имени, но раби Хия придерживался позиции, что обычай оставался в силе, даже когда, возводя хулу на Творца, люди использовали иносказательные выражения.
Итак получается, что по двум вопросам раби Иегуда и раби Хия видели совершенно разные грани Истины.
Первый: надо ли надрывать на себе одежды, если хулу на Творца возводит нееврей?
Второй: надо ли делать это, если проклятия произносится без использования основного Имени Всевышнего?
Однако прочтем Мишну, помещенную на нашем листе:
Еврей, который служит идолам также, как те, для кого это (служение) — часть обычного ритуала (принятой ими) религии: приносит им жертвы, совершает ради них воскурения или возлияния, поклоняется им или объявляет их своими богами, или говорит (идолу) — “Ты — бог мой”, заслуживает сурового наказания. Однако тот, кто обнимает или целует его (или, к примеру, чистит его), поливает водой, одевает или обувает его (и т. п.), нарушает заповедь “не делай” (что карается с меньшей суровостью).
Тот, кто испражнялся перед Бааль Пеором или кидал камни в Маркулиса, наказывается со всей суровостью.
Тут необходимо пояснить, что в древности существовали и весьма странные, на наш взгляд, ритуалы служения идолам. К примеру, упомянутому в Мишне идолу Бааль Пеор поклонялись, испражняясь перед ним. Другой, также упомянутый здесь, носил название Маркулис. Что он собой представлял? Два камня, положенные рядом, и еще один, третий — сверху. Вся процедура служения ему заключалось в том, чтобы в это “сооружение” бросать камни.
Отметим, что в выведенных в Мишне законах мотивы не различаются. И тот, кто, допустим, бросал камни в Маркулиса, чтобы просто поиздеваться, тоже подлежит наказанию. Поэтому, не зная, в чем смысл служения тому или иному идолу, издеваться над ним не рекомендуется. А вот уничтожать идолов — можно...
Талмуд, как обычно, ведет поиск источников сделанных Мишной заключений. И приводит из Торы цитату: “Тот, кто делает приношения (другим) богам, кроме Всевышнего, да будет истреблен” (Шемот, гл. 22, ст. 19). И еще: “И пойдет, и станет служить божествам иным, и поклонится им...” (Дварим, гл. 17, ст. 3).
Вторая цитата, — отмечает Талмуд, — подчеркивает, что достаточно просто поклониться идолам, чтобы заслужить суровое наказание...
Так ли это? — спрашивает Талмуд. Обсуждение этой проблемы переносится на следующий лист...
Лист 61
На нашем листе обсуждается Мишна, посвященная законам, предусматривающим наказание за идолопоклонство (сокращенный текст Мишны см. в обзоре листа 60).
Сказал Рава, сын раби Ханана, обращаясь к Абайе (амора, один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4‑го века): быть может стих Торы — “...и поклонится им” относится ко всей группе действий, за которые положено суровое наказание; но тогда получается, что обнять идола или поцеловать и т. п. — то же самое, что сделать приношение, то есть — наказывается это со всей суровостью закона.
Талмуд проводит тончайший глубокий анализ Мишны и выясняется, в частности, что слова — “...делающий идолам приношения (жертвующий идолам)” таят в себе не такой смысл, как мы могли бы, прочитав их, предположить. Оказывается, “события” тут, в отличие от приношений Всевышнему, развиваются в обратном порядке. Человек режет животное, чтобы съесть его мясо, и только потом использует его кровь для возлияний перед идолом или жир — для воскурений.
Талмуд рассказывает. У рава Ѓамнуны (Учитель Талмуда в Вавилоне, 3‑й век; его имя образовано от ивритского слова эмуна, что в переводе означает — “вера в Творца”) пропали быки. В поисках он шел по дороге и встретил Рабу (великий Учитель Талмуда в Вавилоне; конец 3‑го века). И Раба сказал:
— Две Мишны противоречат друг другу. В одной говорится: “Тот, кто служит идолам заслуживает сурового наказания” (см. обзор листа 60). Это означает, что того, кто говорит, что будет служить, не наказывают. Но из другой мы узнаем: “Тот, кто говорит, что будет служить, заслуживает сурового наказания”. Получается, что и за слова свои человек отвечает по всей строгости закона...
Слова Рабы настолько озадачили рава Ѓамнуну, что он, видимо, забыл о своей пропаже. Ибо Талмуд, упомянув о быках, ничего более об их судьбе не сообщает.
Нет противоречия между Мишнами, — отмечает Талмуд. И объясняет: первая Мишна подразумевает ситуацию, когда человек заявляет, что не будет идолопоклонником до тех пор, пока не совершит действие, которое можно рассматривать как служение идолу. А вообще, даже высказанное намерение служить идолам наказуемо, что следует из текста второй Мишны.
Рав Йосеф (Учитель Талмуда третьего поколения, начало 4‑го века), анализируя этот вопрос, подчеркивает, что кажущееся противоречие отражает ситуацию, когда Учителя Мишны в решении одной и той же проблемы усматривают разные грани Истины. Допустим, человек говорит: “Приходите и служите мне”, то есть объявляет себя “идолом”.
Ему полагается самое суровое наказание, — заключает раби Меир (один из крупнейших Учителей Мишны; 2‑й век). И не имеет значение, что пока это — только слова.
Он, безусловно, заслуживает наказания, но не столь сурового, — отмечает раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век). — Ибо проступка пока он не совершил.
Далее рав Йосеф доказывает, что позиции раби Меира и раби Иегуды в действительности не противоречат друг другу. Ибо и с точки зрения раби Иегуды, тот кто лишь произносит слова об идолопоклонстве, заслуживает сурового наказания.
Но в чем же тогда их позиции с раби Меиром расходятся?
В суждении о человеке, который объявил себя идолом и убеждает других ему служить.
С точки зрения раби Меира, если человек потребовал, чтобы ему служили как богу, и люди всерьез согласились, этого человека следует наказать за его слова.
Раби Иегуда, высказывая свою позицию, подразумевал, что люди лишь посмеялись над ним, всерьез его слов не принимая. Поэтому рано говорить о его наказании.
Но о чем же все-таки говорили Раба и рав Ѓамнуна, обсуждая кажущееся противоречие между Мишнами?
А речь шла вот о чем. В первой Мишне подразумевается коллектив людей, которые совместно решили служить идолам. И каждому ясно, что, объединившись в какую-то группу, люди могут принять какое-либо решение и, посоветовавшись еще раз, в конце концов, передумать. Поэтому до тех пор, пока не будет совершен акт служения идолу, наказывать их не за что.
Вторая Мишна обсуждает поведение одиночки, который заявил, что намерен служить идолу. Советоваться ему не с кем, и он наверняка сделает то, о чем говорит. Поэтому уже за слова его наказывают со всей суровостью.
Нет разницы тут между одиночкой и коллективом, — высказывает свою точку зрения Абайе. В подтверждение он приводит соответствующую Мишну и дает такое объяснение.
Первая Мишна говорит о человеке, который сам спровоцировал себя на служение идолам и может передумать. Однако в коллективе, под влиянием среды, подчиняясь мнению большинства, он вряд ли изменит намерение. Такую ситуацию и обсуждает вторая Мишна, делая вывод, что уж если общество убедило человека служить идолам, то его следует строго наказать лишь за слова.
Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4‑й век) представляет иное объяснение. На его взгляд, и в первой и во второй Мишнах речь идет о коллективе людей, которые убедили одиночку служить идолам. Но в первой рассматривается случай, когда ему не объясняют, как это нужно делать, он обдумывает ситуацию и неизвестно, какое решение, в конце концов, он примет. Поэтому его нельзя наказывать, пока он не пришел к определенному заключению. Во второй — его посвятили в подробности, и, заявив, что будет служить идолам, человек знает, на что идет и непременно реализует свои намерения. И, следовательно, с него со всей строгостью надо взыскивать уже только за его слова.
Свое объяснение, подтверждающее, что между двумя Мишнами нет противоречия, выдвигает и рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5‑го века). В первой Мишне, говорит он, обсуждается поведение еврея, который сказал, что будет служить идолам, но никаких действий в этом направлении еще не предпринимал; во второй речь идет о еврее, о котором известно, что он — идолопоклонник. И нам понятно: если идолопоклонник говорит — “буду служить идолу”, можно сразу наказывать его и не ждать, когда он реализует намерение.
И в заключение всей дискуссии Талмуд раскрывает позицию Равины (редактор окончательного варианта Талмуда; конец 5‑го века). Две эти Мишны, говорит он, логически связаны и выстроены по принципу — “не только это, но даже и это”. То есть человека строго наказывают не только за служение идолам (как написано в первой Мишне), но даже — за слова, выражающие желание им служить (вторая Мишна).
Талмуд выдвигает вопрос: полагается ли наказывать еврея, который служил идолам из любви к другому человеку или из страха перед ним?
Есть факт служения идолам, — говорит Абайе. — И этого достаточно, чтобы его сурово наказать.
Тут — особая ситуация, — возражает Рава. — Ибо здесь обнаруживаются смягчающие обстоятельства.
В процессе дискуссии Абайе ведет поиск подтверждения своей позиции в Торе. Однако Рава на каждый из доводов дает опровержение. Проблема на этом этапе обсуждения остается неразрешенной...
Лист 62
На нашем листе Талмуд продолжает дискуссию, начатую на предыдущем (см. обзор листа 61).
Напомню, что в конце обзора мы остановились на расхождении позиций Равы (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4‑й век) и Абайе (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4‑го века) по поводу того, выносится ли строгий приговор человеку, который служил идолам из любви к другому или из страха перед ним.
Талмуд предпринимает новые попытки внести в этот вопрос определенность.
Раби Закай, обращаясь к раби Йоханану (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) ссылается на текст, составленный Учителями Мишны, где сказано: человек, который совершал приношения идолам, воскурения или возлияния, поклонялся им, забыв, что это запрещено, должен сделать одно искупительное приношение в Храм. Однако подобное оправдание принимают во внимание только один раз. Если он забудет о запрете вторично, сурового наказания ему не избежать...
В ответе раби Йоханана звучат резкие интонации.
— Выйди и произнеси все это на улице! — восклицает он.
И мы понимаем, что он имеет в виду — любому на улице ясно, что такое суждение не может быть верным.
В определенном смысле это продолжение дискуссии между раби Йоси (Учитель Мишны; 2‑й век) и раби Натаном (коллега раби Йоси) по поводу зажигания огня в шаббат, — говорит раби Аба. — С позиций раби Йоси, заповедь, запрещающая в субботу разжигать огонь, выделена в Торе, чтобы подчеркнуть, что проигнорировавший этот закон нарушает заповедь “не делай”. Раби Натан, со своей стороны, выдвигает иную причину — “чтобы именно за это определить положенное ему наказание”.
Здесь следует объяснить, что Тора не дает полного и подробного перечня всех запрещенных в субботу видов работ. Что именно нельзя делать вшаббат, мы знаем от Учителей, которые вывели конкретные правила, исходя из списка работ, производимых при строительстве Мишкана(переносного Храма), которое по субботам останавливалось. Однако запрет на субботнее разжигание огня отмечен в Торе особо.
Анализируя обе дискуссии, раби Аба приходит к выводу, что раби Закай, проводя аналогию между законами субботы и запретом служения идолам, вслед за раби Йоси, смягчает наказание за проступок, приравнивая ситуацию к нарушению заповеди “не делай”. То есть, если человек за один раз по забывчивости или по ошибке произвел даже несколько запрещенных законом об идолопоклонстве действий, ему полагается одно наказание (в данном случае — одно искупительное приношение).
Раби Йоханан, опираясь на суждение раби Натана, подчеркивает, что запрет на поклонение идолам выделен в Торе особо, чтобы дать понять, что за каждое запрещенное действие полагается отдельное наказание. И если человек один раз ошибся или забыл про закон, но нарушил при этом несколько запретов, от него должно требовать несколько искупительных приношений — соответственно числу нарушений.
Детально анализируя суть проблемы, Талмуд смещает центр внимания и задается вопросом: как понимать выражение “по ошибке или забывчивости”, если речь идет об идолопоклонстве?
Допустим, человек идет мимо какого-то здания и, почему-то решив, что это — синагога, поклонился в его сторону. Станем ли мы квалифицировать его поступок как “ошибочное” служение Всевышнему?..
Но вот, предположим, человек увидел статую и поклонился ей. Если это — не идолопоклонство, ибо человек и в мыслях не держал, что эта статуя — божество, о какого рода “ошибке” можно тут говорить?
Скорее всего, он поклонился статуе в порыве любви к другому человеку (видимо, идолопоклоннику) или из страха перед ним. Но в этом-то и состоит его ошибка: попав во власть собственных эмоций, он пренебрег законами служения Творцу. И потому, согласно ѓалахе (практическому закону), которая следует точке зрения Абайе (см. обзор листа 61), заслуживает сурового наказания.
Но какое же объяснение тогда дает этому выражению (“по ошибке”) оппонент Абайе — Рава?
Рава говорит, что речь здесь идет о простаке, который по простоте душевной, не понимает, где та грань, за которой начинается нарушение запрета на идолопоклонство.
Как мы неоднократно убеждались, в процессе описанных Талмудом дискуссий наши Учителя, возводя самые неожиданные подчас логические построения, с необычайной легкостью оперируют множеством цитат из Торы и других источников, затрагивают широчайший спектр различных аспектов обсуждаемых проблем, последовательно и неуклонно отстаивая при этом свои позиции.
Яркий пример этому дается на нашем листе, когда описываемый здесь спор Учителей переносится, казалось бы, в несколько иную плоскость.
Речь как будто бы о том же сравнении субботних заповедей с другими заповедями (Талмуд уточняет, что под “другими” подразумеваются законы, запрещающие идолопоклонство).
И вот раби Закай в качестве аргумента приводит раби Йоханану слова других Учителей: “Строже суббота по сравнению с другими заповедями, и есть больше строгости в других заповедях по сравнению с субботой”. То есть порой бывает так: с того, кто однажды по ошибке нарушил сразу несколько субботних заповедей, требуют несколько приношений, в аналогичном случае с идолопоклонством — одно. Но бывает и наоборот: за несколько единовременных “ошибочных” нарушений “других” заповедей с человека взыскивается несколько приношений, за нарушение нескольких заповедей в субботу — одно.
Не вдаваясь в тонкости нового поворота дискуссии, скажем лишь, что Абайе опять говорит о нарушениях, допущенных из-за страха перед другим человеком или из-за любви к нему. Рава — о простаке, не отдающем себе отчета в своих поступках...
Лист 63
Наш лист развивает тему предыдущих (см. обзоры листов 61 и 62) и обсуждает “границы” идолопоклонства, давая определения конкретным его проявлениям и уточняя, какие наказания положены за них.
Как только человек произносит перед идолом фразу: “Ты — мое божество”, ему тут же полагается наказание, — говорит Рав (столь великий и известный Учитель Талмуда первого поколения, что звание “рав” стало его именем, и все знали, о ком идет речь; 3‑й век). — Ибо, даже если он сделал это по ошибке, с него требуют искупительное приношение.
Талмуд поясняет: Рав придерживается точки зрения раби Акивы (величайший Учитель Мишны, 2‑й век), который сказал, что, нарушив заповедь “не делай”, но не совершив при этом практическое действие, человек заслуживает наказания.
Что легло в основу такого решения Учителей?
Талмуд цитирует соответствующую фразу из Торы: “...И поклонялись ему и жертвовали ему и сказали — вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли египетской” (Шемот, гл. 38, ст. 8).
Речь здесь идет о золотом тельце, изготовленном в отсутствие Моше, который находился в тот момент на горе Синай. Виновники, как мы знаем, были наказаны. Руководствуясь этой логикой и делают вывод Учителя: даже за слова полагается наказание.
Рассматривая события, связанные с золотым тельцом, Талмуд приводит слова раби Йоханана (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век): “Если бы не буква вав в слове “вывели” (в процитированной фразе) еврейский народ заслуживал бы уничтожения”.
Отметим, что буква вав в конце глагольной формы меняет единственное число на множественное. Таким образом, те, кто эту фразу произнес, говоря — “вот боги, которые вывели”, как будто бы имели в виду и Всевышнего. Получается, что они признавали и власть Творца. И это спасло еврейский народ от тотального наказания.
Многие Учителя Мишны принимают такую точку зрения. Однако раби Шимон бар Йохай (великий Учитель Мишны, 2‑й век) раскрывает иную грань Истины: тот, кто служит Всевышнему и одновременно — другим богам, будет уничтожен.
Но как тогда раби Йоханан объясняет значение буквы вав в слове “вывели”?
Эта буква, — говорит он, — дает намек на то, что евреи хотели иметь много богов.
Маѓарша (комментатор Талмуда, Польша, 16‑й век) дает к процитированному выше отрывку из Торы свой комментарий. Евреи вообще не собирались поклоняться другим богам, — отмечает он. — И создали золотого тельца, потому что нуждались в реальном, постоянно осуществляющем руководство во всех их действиях, лидере.
Вернемся к обстоятельствам, при которых возникла идея изготовления золотого тельца. До определенного момента у еврейского народа был реальный руководитель — Моше Рабейну. Но вот он отправился на гору Синай и не вернулся в тот день, когда, по подсчетам евреев, он должен был вернуться. Почувствовав себя “неуютно” без лидера, евреи забеспокоились. Тогда-то и возникла эта идея замены...
Тогда как будто бы с золотым тельцом нет никакой проблемы. Ведь это — не идол.
Рамбам (великий Учитель, Испания – Египет, 12 век) объясняет разницу между подлинным руководителем народа и идолом и говорит, что от признания мнимого лидера до идолопоклонства — один шаг. Ведь истинным лидером может быть только посредник между Всевышним и людьми. Мнимый не может взять на себя такое посредничество. И получается, что, забыв об изначальной сути лидерства, люди оторваны от Творца и начинают видеть в мнимом руководителе “идола”.
Сказано в Мишне, что человек, который целует, обнимает, моет идола, дает перед ним обеты, клянется его именем, нарушает заповедь “не делай”.
Талмуд уточняет: из этих нарушений лишь за обеты и клятвы ему полагается смертная казнь.
На нашем листе также сказано, что еврейская традиция накладывает запрет на все виды легкомысленного “шутовства”, как то — беспричинное разнузданное веселье, насмешки над ближним. Однако разрешается иронизировать над идолами. В подтверждение этого Талмуд приводит слова пророка Ѓошеа: “Скажите... тельцам Бейт Авена (город Бейт Эль, где израильский царь Йоравам установил идолов) — испугаются жители Шомрона, ибо опечален из-за них (идолов) народ (потому что не спасли их), и те, кто служили им и радовались славе их (тельцов), опечалены, что ушла эта слава” (Танах, Пророки, книга Ѓошеа, гл. 10, ст. 4).
На иврите “слава” — кавод. И происходит это слово от того же корня, что и слово — кавед (по-русски — “тяжелый”).
Если прочесть цитату, подставляя в нее вместо слова кавод — кавед (пишутся они одинаково), получится, что слова Ѓошеа имеют иной смысл: “...священники будут радоваться, что идол пропал, ибо он был тяжелым и переносить его с места на место нелегко”.
Лист 64
В продолжение темы об идолопоклонстве Талмуд приводит высказывание Рава (великий Учитель Талмуда первого поколения; 3‑й век): “Знали евреи, что в идолах ничего нет, однако служили им, чтобы открыто разрешать себе вступать в запрещенные интимные отношения”.
Талмуд рассказывает. Однажды пророк Элиягу обнаружил, что жители Иерусалима пухнут от голода. И вот видит он мальчика в таком состоянии, и мальчик этот лежит обессиленный в грязи.
— Из какой ты семьи? — поинтересовался пророк Элиягу.
— Из такой-то, — ответил подросток.
— Кто-то остался в живых в твоей семье,
|
